Решила таки свое кэртианское уравнение. И это впервые в жизни, когда алгебраический процесс был настолько приятен. Уф!
А кэртианские женщины - это что-то! Я их всех люблю, кроме разве что Арлетты, которая меня немного раздражает своей непогрешимостью. Поэтому ей достался легкий щелчек по носу в знак того, что и такая проницательная особа может иногда ошибаться...
Название: Жива и счастлива
Автор: Magda
Рейтинг: PG
Персонажи: представители семейства Савиньяк
Жанр: драма
Дисклеймер: вселенная и персонажи принадлежат В.В.Камше, автор не получает и не претендует
Саммари: шестнадцать лет спустя
читать дальшеГрафиня Савиньяк поправила розу в вырезе платья и невольно улыбнулась. Есть вещи, которых не изменить. Она давно уже не «Звезда Олларии», не дарит никому своих роз, не обольщает и не щебечет в гостиной. Но Лионелю ее цветы всегда нравились – так почему не сделать ему приятно?
Тем более сегодня, когда он так внимателен. Заблаговременно отослал мальчиков к Эмилю, позаботился, чтобы Марго прихватила с собой Арлетта, отправившаяся представительствовать Савиньяков на праздничное богослужение в Нохе. Старой даме не привыкать, а внучка получит несколько ценных уроков…
Как всегда в этот день Лионель сделал все, чтобы ей не докучали, и уехал сам, но обязательно вернется к вечеру. Муж знает, что творится - ничего не поделаешь, уже шестнадцатый год, как у нее есть этот день, праздничный для всей Олларии. Сегодня улицы украшены, в храмах торжественные богослужения, на площадях толпы народа. Для кого-то - праздник, а для нее... Как многое тот день изменил, сколько надежд сгинуло без остатка, сгорев в невиданном белом пламени. Лионеля тогда не было в Олларии, но и для него в календаре навсегда отмечен этот день…
Шестнадцать лет назад маршал Савиньяк примчался в столицу так быстро, как только смог. Однако торопиться его заставили не обязанности кансилльера, вовсе нет. Лионель спешил к ней – это были его собственные слова. Досада – вот и все, что смутно помнится от начала того разговора. Сказать, что она была раздавлена – ничего не сказать. Хотелось только одного – небытия. Между ней и самоубийством стоял только Констанс, буквально не отходивший ни на шаг. Да, сперва было равнодушное удивление, потом - гораздо больше. Шок, изумление, граничащее с помешательством. Лионель рассказал ей то, чего она сама о себе не знала, он вернул ей надежду, смысл жизни, саму жизнь. Марианна до сих пор помнила искру, полыхнувшую перед глазами – нет, не может быть и потом сразу обожгло – правда.
Савиньяк знал, как нужно говорить с обезумевшими от горя женщинами. Он не просил ее руки, не уговаривал, ничего не обещал. Судьбу Марианны решили двое мужчин – бывший муж и бывший любовник: Коко дал развод, Лионель дал свое имя и сразу же увез в Сэ, после чего вернулся в столицу.
Вот тогда да – у нее было время схватиться за голову, обозвать себя дурой. Как она это допустила – в Сэ Марианна вообще не понимала. Граф Савиньяк, который мог взять в жены принцессу правящего дома - почему он женился на ней? Это безумие мог совершить Робер, она должна была стать женой Робера, это знали все, но Лионель… Что им двигало - жалость? Чувство вины? Но граф даже не был другом Робера, между ними был только неосуществившийся план захвата Олларии. Между ней и Лионелем едва ли больше – недолгое покровительство да пара писем написанных из охваченной мятежом столицы. Так что же?
Тогда она еще многого не понимала и больше всего - о своем новом муже. Лионель поступил правильно – он не дал ей выбора, но дал дело. В Сэ графине Савиньяк было не до долгих размышлений. Люди, окружавшие ее, говорили исключительно о строительстве, штукатурке, стропилах, кровле. Марианну не спрашивали о самочувствии. Архитектора, мастеров, обойщиков, которых натравил на нее старый Валмон, интересовало ее мнение о дверях, паркете, интерьерах. А когда иссякали и они появлялся самолично граф Бертрам со страждущими арендаторами и расходными книгами – Валмоны воистину страшная сила. Все произошло, в точности как некогда грозилась Арлетта – Сэ пришлось заниматься ее невестке. Робер рассказал Марианне о шутке графини, но кто бы знал… Ничего не поделаешь – после войны нужно отстраиваться и она сделала это для Сэ, а замок спас ее, став первым детищем, рожденным, как и полагается, в слезах, муках и надежде.
Лионель писал ей, но только о делах в Олларии, не отвечая на прочие глупости. Он приехал только перед рождением малыша и забрал их в столицу. Едва-едва обретшая хоть какой-то уклад жизнь снова изменилась, не размениваясь по мелочам. Теперь у нее был сын и был муж, его служба, политика, дом, родственники. В обществе Марианну приняли спокойно – во всяком случае ничего, что превышало бы привычное внимание еще со времен бытности «Звездой Олларии», она не заметил. Хотя воистину, Лионель превзошел и Рамиро Алву и короля Франциска - они все-таки не женились на куртизанках.
Братья мужа, его друзья отнеслись к ней с большой симпатией. Единственная, кто проявила настороженность, была Арлетта, но, сама став матерью, Марианна ее понимала. Впрочем, через год, взяв на руки Дени, успокоилась и Великая Графиня. Сейчас серого кардинала в юбке равно занимают политика и успехи внуков, а уж внучка точно пойдет по стопам «маленькой Рафиано»…
И да, они стали семьей. Не сразу, но у них получилось. Они с Лионелем сделали все, чтобы так произошло. Но сначала был разговор. Единственный разговор, к которому Марианна больше не возвращалась и никогда не забывала.
- Я получил ваши письма, я вспоминал вас и даже немного ревновал. Когда в Олларии произошло это, я почувствовал… Вам знакомо слово эории - мы связаны друг с другом и это не пустые слова. Я говорил с братом, с Ноймаринен, Алвой, Ариго – то, что сделал Робер Эпине, коснулось их всех, разошлось кругами как от брошенного в воду камня. И я совершенно ясно понял, что герцог погиб, зло уничтожено, а я хочу и должен быть рядом с вами. Излом научил меня доверять предчувствиям и я срочно выехал в Олларию.
- Откуда вы знали о ребенке?
- Это просто. Кэртиана действительно хранит своих избранников. Герцог погиб, значит, у него уже был наследник.
- Вы связали себя со мной только потому, что решили вырастить наследника Эпинэ?
- Навряд ли вам удалось доказать права сына без поддержки влиятельных лиц. И вы бы не стали воспитывать Повелителя Молний в доме своего мужа. Но это еще не все.
- Вот как?
- Вы познали большую любовь, я же для этого слишком рассудочен. Я не буду претендовать на ваше сердце, а вам едва ли понадобится мое. Звучит странно, но именно это мне и нужно. А еще мне нужны семья, дом, дети. И вы.
Лионель сказал правду - всю любовь, которую только может познать человек, ей подарил Робер, она и сейчас хранит ее. Муж был прав - Марианна не претендовала на его сердце, и это было правдой. Было… Он был прав и ошибался, потому что… просто его чувство - иное почти незаметное, которое оценит не всякая. Доверие, забота, понимание, поддержка. Холодный и рассудочный, теперь он необходим как воздух. Что она сказала когда-то Роберу? – Сердца у Лионеля не было и нет? – Она тоже ошибалась…
Этьен знает, чей он наследник, но называет отцом Лионеля. Да, она нарекла старшего Этьеном. Разумеется, все вокруг ожидали иного, но Марианна всегда верила в силу имен - быть сыном святого и без того тяжкое бремя. Пусть мальчик идет своей дорогой, в конце концов, отец-кансилльер, дядюшки-маршалы и прочие вхожие в дом послы предоставляют более чем широкий выбор поля деятельности. Вот только новых святых в семействе Эпинэ не надо – двоих вполне достаточно.
Робера, герцога Эпинэ и святого покровителя Олларии канонизировали через год после гибели, но столица обошлась бы и без официального признания церквей. Южанин-мятежник отдавал всего себя городу при жизни и подарил ему вечную защиту своей смертью – для горожан он неизменно Наш Робер. От чего он спас Олларию – от чумы? Участи Надора, Агариса, Эйнрехта? Или от чего-то еще более чудовищного?
О тех событиях до сих пор спорят сьентифики, Марианна же знает одно – в тот день Робер ехал к ней, но ей не осталось даже могилы, ничего. Только костяной каштан на одной из площадей Олларии. Сейчас рядом выстроен собор Святого Робера, она часто видит его издали – очень красивый. Арлетта бывает там, может, и она когда-нибудь решится. И храм и белое дерево – предмет ревностного поклонения горожан, реликвия, достопримечательность. Впрочем, есть еще кое-что… Комендант Сэц-Ариж, который вот уже шестнадцать лет приносит ей цветы, как то обмолвился, что Карваль все еще несет бессменную стражу возле места, где его Монсеньор принял последний бой. Маленький генерал не стал маршалом, он вообще никем не стал. Полубезумный, в остатках мундира капитана Эпинэ он дни и ночи, в любую погоду стоит на коленях перед белым каштаном – замаливает грехи. Арлетта, которая все-таки раскрутила длинную цепочку предательств Карваля, так и не дала делу ход, Никола не преследовали, ни в чем не обвиняли. Но воинственный коротышка не нуждался в пощаде победителей, только в слове своего Монсеньора. Робер и вправду бы его простил, уж такой он был…
- Мама, отец, какой он был?
Как рассказать сыну об отце? О его улыбках, о том, что не умел врать и думать о себе, о том, что был молчалив в минуты счастья. О его доброте, проницательности, отваге… О том, что не верил в Создателя и никогда не молился, всуе поминая лишь Астрапа – ничего этого нет в житии Святого Робера, хотя Левий написал его вполне пристойно. Что б сказал Робер Эпине, узнав о своей святости? Пришел бы в ужас и схватился за голову, за седые вихры вечного мальчишки…
Первенец совсем взрослый. Весной граф Ариго, единственный кровный родственник, возил внучатого племянника в родовой замок, осчастливил местное дворянство. Через год парня ждет Лаик, а в день святого Фабиана Этьен Савиньяк станет герцогом Эпинэ. Может кто-нибудь и удивится, но только не тот, кто видел мальчишку. У Марианны есть рескрипт регента, но и без бумаг все ясно. Сын – копия отца и эти взгляды, которые украдкой бросают на него Савиньяки, Валмон, да и сам регент – они полны горечи. Ничего не поделаешь, Робер ушел слишком внезапно, сгорел в неведомом огне. Но тогда, 16 лет назад, они все были такие – шли на невероятный риск, намертво вцепившись в призрак победы, заключали варварские сделки, истекали кровью, сводили в безумных теориях прошлое и настоящее, даже не надеясь уцелеть, а то, что выжили - нельзя назвать иначе чем чудом. И спасибо неведомым силам, сохранившим Лионеля, потому что здесь и сейчас она жива и счастлива, только потому, что надменный, расчетливый человек торопился от своих побед к чужой беде.
Да, простое человеческое счастье – муж, дети, друзья. Сердце, полное любви. Большой шумный дом, хлопоты, парадные визиты и тихие вечера. Поездка в Кэнналоэ, запах соли на побережье, новое платье. И буйство роз в Сэ. И плеск воды в Драконьем источнике…
Будь счастлива, любовь моя. Пусть без меня, но будь жива и счастлива!
А кэртианские женщины - это что-то! Я их всех люблю, кроме разве что Арлетты, которая меня немного раздражает своей непогрешимостью. Поэтому ей достался легкий щелчек по носу в знак того, что и такая проницательная особа может иногда ошибаться...
Название: Жива и счастлива
Автор: Magda
Рейтинг: PG
Персонажи: представители семейства Савиньяк
Жанр: драма
Дисклеймер: вселенная и персонажи принадлежат В.В.Камше, автор не получает и не претендует
Саммари: шестнадцать лет спустя
читать дальшеГрафиня Савиньяк поправила розу в вырезе платья и невольно улыбнулась. Есть вещи, которых не изменить. Она давно уже не «Звезда Олларии», не дарит никому своих роз, не обольщает и не щебечет в гостиной. Но Лионелю ее цветы всегда нравились – так почему не сделать ему приятно?
Тем более сегодня, когда он так внимателен. Заблаговременно отослал мальчиков к Эмилю, позаботился, чтобы Марго прихватила с собой Арлетта, отправившаяся представительствовать Савиньяков на праздничное богослужение в Нохе. Старой даме не привыкать, а внучка получит несколько ценных уроков…
Как всегда в этот день Лионель сделал все, чтобы ей не докучали, и уехал сам, но обязательно вернется к вечеру. Муж знает, что творится - ничего не поделаешь, уже шестнадцатый год, как у нее есть этот день, праздничный для всей Олларии. Сегодня улицы украшены, в храмах торжественные богослужения, на площадях толпы народа. Для кого-то - праздник, а для нее... Как многое тот день изменил, сколько надежд сгинуло без остатка, сгорев в невиданном белом пламени. Лионеля тогда не было в Олларии, но и для него в календаре навсегда отмечен этот день…
Шестнадцать лет назад маршал Савиньяк примчался в столицу так быстро, как только смог. Однако торопиться его заставили не обязанности кансилльера, вовсе нет. Лионель спешил к ней – это были его собственные слова. Досада – вот и все, что смутно помнится от начала того разговора. Сказать, что она была раздавлена – ничего не сказать. Хотелось только одного – небытия. Между ней и самоубийством стоял только Констанс, буквально не отходивший ни на шаг. Да, сперва было равнодушное удивление, потом - гораздо больше. Шок, изумление, граничащее с помешательством. Лионель рассказал ей то, чего она сама о себе не знала, он вернул ей надежду, смысл жизни, саму жизнь. Марианна до сих пор помнила искру, полыхнувшую перед глазами – нет, не может быть и потом сразу обожгло – правда.
Савиньяк знал, как нужно говорить с обезумевшими от горя женщинами. Он не просил ее руки, не уговаривал, ничего не обещал. Судьбу Марианны решили двое мужчин – бывший муж и бывший любовник: Коко дал развод, Лионель дал свое имя и сразу же увез в Сэ, после чего вернулся в столицу.
Вот тогда да – у нее было время схватиться за голову, обозвать себя дурой. Как она это допустила – в Сэ Марианна вообще не понимала. Граф Савиньяк, который мог взять в жены принцессу правящего дома - почему он женился на ней? Это безумие мог совершить Робер, она должна была стать женой Робера, это знали все, но Лионель… Что им двигало - жалость? Чувство вины? Но граф даже не был другом Робера, между ними был только неосуществившийся план захвата Олларии. Между ней и Лионелем едва ли больше – недолгое покровительство да пара писем написанных из охваченной мятежом столицы. Так что же?
Тогда она еще многого не понимала и больше всего - о своем новом муже. Лионель поступил правильно – он не дал ей выбора, но дал дело. В Сэ графине Савиньяк было не до долгих размышлений. Люди, окружавшие ее, говорили исключительно о строительстве, штукатурке, стропилах, кровле. Марианну не спрашивали о самочувствии. Архитектора, мастеров, обойщиков, которых натравил на нее старый Валмон, интересовало ее мнение о дверях, паркете, интерьерах. А когда иссякали и они появлялся самолично граф Бертрам со страждущими арендаторами и расходными книгами – Валмоны воистину страшная сила. Все произошло, в точности как некогда грозилась Арлетта – Сэ пришлось заниматься ее невестке. Робер рассказал Марианне о шутке графини, но кто бы знал… Ничего не поделаешь – после войны нужно отстраиваться и она сделала это для Сэ, а замок спас ее, став первым детищем, рожденным, как и полагается, в слезах, муках и надежде.
Лионель писал ей, но только о делах в Олларии, не отвечая на прочие глупости. Он приехал только перед рождением малыша и забрал их в столицу. Едва-едва обретшая хоть какой-то уклад жизнь снова изменилась, не размениваясь по мелочам. Теперь у нее был сын и был муж, его служба, политика, дом, родственники. В обществе Марианну приняли спокойно – во всяком случае ничего, что превышало бы привычное внимание еще со времен бытности «Звездой Олларии», она не заметил. Хотя воистину, Лионель превзошел и Рамиро Алву и короля Франциска - они все-таки не женились на куртизанках.
Братья мужа, его друзья отнеслись к ней с большой симпатией. Единственная, кто проявила настороженность, была Арлетта, но, сама став матерью, Марианна ее понимала. Впрочем, через год, взяв на руки Дени, успокоилась и Великая Графиня. Сейчас серого кардинала в юбке равно занимают политика и успехи внуков, а уж внучка точно пойдет по стопам «маленькой Рафиано»…
И да, они стали семьей. Не сразу, но у них получилось. Они с Лионелем сделали все, чтобы так произошло. Но сначала был разговор. Единственный разговор, к которому Марианна больше не возвращалась и никогда не забывала.
- Я получил ваши письма, я вспоминал вас и даже немного ревновал. Когда в Олларии произошло это, я почувствовал… Вам знакомо слово эории - мы связаны друг с другом и это не пустые слова. Я говорил с братом, с Ноймаринен, Алвой, Ариго – то, что сделал Робер Эпине, коснулось их всех, разошлось кругами как от брошенного в воду камня. И я совершенно ясно понял, что герцог погиб, зло уничтожено, а я хочу и должен быть рядом с вами. Излом научил меня доверять предчувствиям и я срочно выехал в Олларию.
- Откуда вы знали о ребенке?
- Это просто. Кэртиана действительно хранит своих избранников. Герцог погиб, значит, у него уже был наследник.
- Вы связали себя со мной только потому, что решили вырастить наследника Эпинэ?
- Навряд ли вам удалось доказать права сына без поддержки влиятельных лиц. И вы бы не стали воспитывать Повелителя Молний в доме своего мужа. Но это еще не все.
- Вот как?
- Вы познали большую любовь, я же для этого слишком рассудочен. Я не буду претендовать на ваше сердце, а вам едва ли понадобится мое. Звучит странно, но именно это мне и нужно. А еще мне нужны семья, дом, дети. И вы.
Лионель сказал правду - всю любовь, которую только может познать человек, ей подарил Робер, она и сейчас хранит ее. Муж был прав - Марианна не претендовала на его сердце, и это было правдой. Было… Он был прав и ошибался, потому что… просто его чувство - иное почти незаметное, которое оценит не всякая. Доверие, забота, понимание, поддержка. Холодный и рассудочный, теперь он необходим как воздух. Что она сказала когда-то Роберу? – Сердца у Лионеля не было и нет? – Она тоже ошибалась…
Этьен знает, чей он наследник, но называет отцом Лионеля. Да, она нарекла старшего Этьеном. Разумеется, все вокруг ожидали иного, но Марианна всегда верила в силу имен - быть сыном святого и без того тяжкое бремя. Пусть мальчик идет своей дорогой, в конце концов, отец-кансилльер, дядюшки-маршалы и прочие вхожие в дом послы предоставляют более чем широкий выбор поля деятельности. Вот только новых святых в семействе Эпинэ не надо – двоих вполне достаточно.
Робера, герцога Эпинэ и святого покровителя Олларии канонизировали через год после гибели, но столица обошлась бы и без официального признания церквей. Южанин-мятежник отдавал всего себя городу при жизни и подарил ему вечную защиту своей смертью – для горожан он неизменно Наш Робер. От чего он спас Олларию – от чумы? Участи Надора, Агариса, Эйнрехта? Или от чего-то еще более чудовищного?
О тех событиях до сих пор спорят сьентифики, Марианна же знает одно – в тот день Робер ехал к ней, но ей не осталось даже могилы, ничего. Только костяной каштан на одной из площадей Олларии. Сейчас рядом выстроен собор Святого Робера, она часто видит его издали – очень красивый. Арлетта бывает там, может, и она когда-нибудь решится. И храм и белое дерево – предмет ревностного поклонения горожан, реликвия, достопримечательность. Впрочем, есть еще кое-что… Комендант Сэц-Ариж, который вот уже шестнадцать лет приносит ей цветы, как то обмолвился, что Карваль все еще несет бессменную стражу возле места, где его Монсеньор принял последний бой. Маленький генерал не стал маршалом, он вообще никем не стал. Полубезумный, в остатках мундира капитана Эпинэ он дни и ночи, в любую погоду стоит на коленях перед белым каштаном – замаливает грехи. Арлетта, которая все-таки раскрутила длинную цепочку предательств Карваля, так и не дала делу ход, Никола не преследовали, ни в чем не обвиняли. Но воинственный коротышка не нуждался в пощаде победителей, только в слове своего Монсеньора. Робер и вправду бы его простил, уж такой он был…
- Мама, отец, какой он был?
Как рассказать сыну об отце? О его улыбках, о том, что не умел врать и думать о себе, о том, что был молчалив в минуты счастья. О его доброте, проницательности, отваге… О том, что не верил в Создателя и никогда не молился, всуе поминая лишь Астрапа – ничего этого нет в житии Святого Робера, хотя Левий написал его вполне пристойно. Что б сказал Робер Эпине, узнав о своей святости? Пришел бы в ужас и схватился за голову, за седые вихры вечного мальчишки…
Первенец совсем взрослый. Весной граф Ариго, единственный кровный родственник, возил внучатого племянника в родовой замок, осчастливил местное дворянство. Через год парня ждет Лаик, а в день святого Фабиана Этьен Савиньяк станет герцогом Эпинэ. Может кто-нибудь и удивится, но только не тот, кто видел мальчишку. У Марианны есть рескрипт регента, но и без бумаг все ясно. Сын – копия отца и эти взгляды, которые украдкой бросают на него Савиньяки, Валмон, да и сам регент – они полны горечи. Ничего не поделаешь, Робер ушел слишком внезапно, сгорел в неведомом огне. Но тогда, 16 лет назад, они все были такие – шли на невероятный риск, намертво вцепившись в призрак победы, заключали варварские сделки, истекали кровью, сводили в безумных теориях прошлое и настоящее, даже не надеясь уцелеть, а то, что выжили - нельзя назвать иначе чем чудом. И спасибо неведомым силам, сохранившим Лионеля, потому что здесь и сейчас она жива и счастлива, только потому, что надменный, расчетливый человек торопился от своих побед к чужой беде.
Да, простое человеческое счастье – муж, дети, друзья. Сердце, полное любви. Большой шумный дом, хлопоты, парадные визиты и тихие вечера. Поездка в Кэнналоэ, запах соли на побережье, новое платье. И буйство роз в Сэ. И плеск воды в Драконьем источнике…
Будь счастлива, любовь моя. Пусть без меня, но будь жива и счастлива!
@темы: Кэртиана, фанфики, впечатления
-
-
11.06.2010 в 16:14-
-
11.06.2010 в 16:27А можно, я не буду ничего говорить? Кроме того, что сказала в предыдущем посте.
Ты здорово пишешь. Совершенно здорово. Вот и поэтому - тоже не буду. Если не попустит, побухчу чего-нибудь у себя.
Да, ты ОЧЕНЬ здорово пишешь. И поэтому мне ОЧЕНЬ хочется каким-либо способом - возможно, гнусным
-
-
11.06.2010 в 17:58Я тоже буду немногословна. Написано хорошо, и от этого как-то особенно грустно
-
-
11.06.2010 в 23:32Мика*
ОЧЕНЬ хочется каким-либо способом - возможно, гнусным - раскрутить тебя на БЕЗУСЛОВНЫЙ, НЕОБЪЕЗЖАЕМЫЙ позитив.
задумалась...
все еще думаю... позитифф? по-кэртиански? - Это точно надо обмозговать, буду думать дальше
Хелика
от этого как-то особенно грустно
светлая грусть, да? - вот и у меня так же, хотя Мика в предыдущей записи особо депрессивных таки взбодрила
-
-
12.06.2010 в 00:09В том то и дело, что грусть черная